Мясорубка Фортуны - Страница 111

111

Под левым глазом Джаника просвечивал из-под белил сочный фингал.

— Возьму что полегче. Роллы, — выбрала Лиза.

— Вам полный уважамс за «добро» на вечер Гейши, — во весь рот улыбался Джаник. — Я весь ваш. Без лишнего базара принесу любое блюдо из меню. Вино, коньяк и водочку вытащу из личного погребка… знаете, подарки всякие… Чисто для тебя, Тушкан, красное парижское «Божоле» тыща восемьсот сорокового года! Мне его в девяносто втором директор мебельного магазина принес за крышу.

— Несите «Божоле», — я утаил от радушного хозяина, что вампиры не могут употреблять спиртные напитки.

Мне хотелось угостить свою девушку редким вином.

— Не видел, куда смотались Мио и Ичи? — погоняв глоток коллекционного вина во рту, Лиза драматически сложила брови домиком.

— Всего вероятней, они помогают Сатибо на кухне.

— Да-да, — Лиза готовилась начать разговор, настолько сложный для нас обоих, что она боялась к нему притронуться как кухарка к раскаленному горшку.

Я заранее подготовил ответы на самые каверзные вопросы и продумал, как побыстрее пресечь неудобные темы. Наша совместная жизнь с хозяйкой мясокомбината становилась все более опасной для меня — тем, что мне все меньше хотелось с ней расставаться, и сама мысль о том, что рано или поздно наши пути разойдутся как-то исподтишка пугала, словно выскочивший из-за угла размалеванный клоун. Хуже того — мне стали сниться кошмары. В них мы с Лизаветой сидели в саду, почитывая «Волочаровский Вестник» и восхищаясь статьями Юрия Шмыгина. Наш слуга-самурай (не Сатибо!) ставил на беленый стол бамбуковый поднос с кувшином бараньей крови и шоколадно-кокосовыми батончиками. Вокруг бегали пухленькие малыши и лохматые собаки. Вдали паслись лошади…

Вы конечно, удивитесь, любезный читатель, и зададитесь вопросом: «Почему Тихон Игнатьевич называет кошмаром милую, приятную глазу картину?» Я вам отвечу — точно такие же идиллические картины мне представлялись, когда я был влюблен в Полину. Разве что в них не было шоколадных батончиков с кокосовой начинкой, и мой друг — журналист Юрий Шмыгин в ту пору еще и не планировал появиться на свет.

С тех пор я зарекся мечтать о семейном счастье, но назойливые мечты так и лезли в голову супротив моей воли. Благоразумные мысли то и дело уступали им пальму первенства, ну а в Лизиной спальне я совсем думать переставал. То ли сказывалась на мне ее хваленая «особая власть над вампирами», то ли я в самом деле влюбился в нее как юнец бестолковый… В Лизе то вспыхивала дикая страсть сродни оборотнической, то ее накрывала с головой нерешительность столичной интеллигентки, той девушки из высшего общества, которой, как в песне поется, трудно избежать одиночества. Моя пассия вся состояла из противоречий: то внезапный свет моих глаз в полумраке слегка ее пугал, то она сама прикасалась мягкой стороной пальцев к моим вылезшим от перевозбуждения клыкам и просила ее укусить хотя бы слегка. Лиза меня то удивляла и пугала, к примеру, могла резко шагнуть ко мне после романтического ужина при свечах и лизнуть мои окровавленные губы. То она заставляла меня самого за нее бояться: съежится так, сидя на подушке в изголовье кровати, и шепчет по слогам сумасшедшим голосом, глядясь в темный экран смартфона: «Все ме-ня ки-ну-ли… Вся долбаная ад-ми-нист-рация… Я им бла-го-устройство за-ба-ба-ха-ла с хвой-ными круп-но-ме-рами на пол-лимона, а они… тупорылые ублюдки… в лом позвонить…» Я сразу же подползал осторожненько к ней, слизывал с ее щеки невольную слезинку и шептал на ушко: «Не горюй, душечка… Т-с-с», — тут я прижимал палец к ее губам, стараясь не выпустить когти. — «Бранные слова не идут к твоему хорошенькому личику. Куда они денутся, эти ненасытные хапуги, эти жадные жабы-душители… Плюнь ты на них, как на черную кошку поперек дороги… Не звони по десять раз. Сами объявятся».

— Да! Плевать на чиновников, Тиш! — Лиза точно бы сбрасывала с себя оковы тяжелого злого заклятья. — Даже если у меня совсем не останется друзей, я все переживу, только бы ты всегда был рядом.

Я молча обнимал ее. А что мне было говорить?!! Я не знал, сколько лет смогу прожить в неволе. Коротая время за выученными наизусть книжками в ожидании возвращения Лизы с работы, я чувствовал, как жизнь во всей своей безобразной полноте проплывает мимо. Я выгуливался там, куда меня водила Лиза. Посещал шумные и яркие сборища, остро раздражавшие вампирские органы чувств, где мало что из сокровенного, порочного, возможно было подслушать и подсмотреть. Все были на виду — кричали, дрыгались под музыку, красовались друг перед другом. Я тосковал по тихим темным улочкам, по стареньким деревянным домам, жильцы которых были словно на витрине предо мной. Лишенный своего излюбленного стариковского развлечения — наблюдения за человеческой жизнью — я теперь не знал, бегает ли по-прежнему инженер Петр Белохвостов к любовнице Ларисе, живущей за три дома от него, и торгует ли Лариса самогоном, или открыла другой «бизнес». И получалось, вроде бы жизнь моя приостановилась без регулярных обновлений базы знаний… Я хотел вырваться на свободу и обойти весь город… Ну хорошо, забудем о Белохвостове, его любовнице и иже с ними! Передо мной стояла наиважнейшая задача. Я должен был выследить загадочных и опасных Проводников. Если бы мне только выдались свободные полчасика… А может, убежать всего на одну ночь? Нет, как назло мои сородичи в ту самую ночь кого-нибудь съедят из горожан, и Лиза на меня подумает… Вторичного сравнения ДНК, пожалуй, я не переживу…

111